|
|
НАВЕКИ В СТРОЮ Портянки Гениальная идея Президента Виктора Януковича задействовать чиновников всех уровней в военных учениях с использованием портянок нашла чрезвычайно горячий отклик в редакции «Обкома». По нашему глубокому убеждению, проводить эти полезные маневры необходимо на самом высоком уровне – с участием самого Президента. Оружие, в идеале, должно быть настоящим, а обстановка – максимально приближена к боевой. И выглядеть все должно примерно так. *** СИНИЕ. ЛАГЕРЬ (6.30) Изюмский лес. Большая Поляна имени Кушнарева. В центре поляны – мемориальная Избушка Егеря, в которой расположен штаб Синих. В нем проживают главковерх Виктор Янукович и его адъютант Михаил Чечетов. Ночью Лидер выгоняет Чечетова спать на улицу в одной плащ-палатке на голое тело, потому что тот кричит во сне партийные лозунги и мешает командиру сосредоточиться. Рядом со штабом размещены полевая кухня под управлением Инны Богословской и полевой же госпиталь на шесть персон, которым заведует Анна Герман. Женщины недолюбливают друг дружку, но вынуждены сотрудничать из-за ночных попоек с солдатами, на которые первая таскает жареную картошку, а вторая – медицинский спирт. Сами попойки проходят в казарме, которая представляет собой большую полевую палатку с двухъярусными кроватями, сушилкой, каптеркой, кубриком психологической разгрузки (т. н. «януковской комнатой») и оружейным шкафом. Перед входом в палатку находится тумбочка, у которой стоит по стойке смирно вечный дневальный Петр Симоненко, которому Виктор Янукович в первый же день объявил шесть нарядов вне очереди за то, что тот начал проявлять малодушие и проситься домой к маленьким детям. Ночные оргии проходят тайно, при тусклом свете походной коногонки – бойцы боятся начальника особого отдела Валерия Хорошковского, чей гламурный погребок с гауптвахтой вырыт совсем рядом с казармой. Как только Хорошковский выходит из него на ночной обход территории или в сортир, Петр Симоненко ухает совой, и все участники пьянки прячутся под одеяло (иногда под одно). В благодарность за караульную службу Петру Николаевичу дают бутерброд и кружку компота, в который Анна Герман всякий раз добавляет лошадиную дозу брома из походной аптечки, чтобы дневальный не удрал в самоход к семье. На поляне также имеются небольшой плац с флагом Партии регионов на флагштоке и спортивный уголок с турником и гимнастическими брусьями, на которых постоянно извивается полуголый Сергей Тигипко. Всякий раз, когда мимо проходят Герман или Богословская, Тигипко напрягает мышцы и принимает картинные позы. Светает. Дневальный Симоненко, ежась от утренней прохлады, смотрит на часы «Патек Филипп» и, дождавшись 6.30, отвратительно дует в кожаный горн, подаренный ему женой на День всех влюбленных. СИМОНЕНКО (страшно кричит, сунув голову внутрь палатки): Рота, сорок пять секунд – подъе-о-ом!!! На зарядку станови-и-ись! Из палатки вылетает пахучая портянка Михаила Бродского и обвивается вокруг головы Петра Николаевича. Крики дневального становятся неразборчивыми. Его тошнит. ЛИТВИН (в слезах заползая под одеяло): Мама, забери меня отсюда! СИМОНЕНКО (выплевывая портянку): Подъем команда была! Вытер морду рушником и шире шаг, маменькин сынок! БРОДСКИЙ (вразвалочку подходя к дневальному и лениво почесывая под уставными синими трусами филейную часть тела): Слышь ты, дух, чего орешь, приличным людям спать мешаешь? Опух, да? Нюх потерял? СИМОНЕНКО (дерзко): Не потерял! Служу Советскому Союзу! Бродский, грязно ухмыляясь, бьет Петра Николаевича кулаком в живот. Петр Николаевич издает томный вздох и конвульсивно обвивается вокруг тумбочки, норовя засунуть голову внутрь. БРОДСКИЙ (зловеще): Я, между прочим, вчера вечером просил тебя портянки мне постирать. А ты, душара, дурака включил, да? СИМОНЕНКО (судорожно): Ик!.. Ик!.. Прости, дедушка! Я постираю, честное пионерское! ЛИТВИН (вскакивая с кровати верхнего яруса на пол и потрясая кулаками): Ну-ка немедленно прекратить это безобразие! Михаил Юрьевич, как вам не стыдно! Петр Николаевич годится вам в отцы! Витька Янукович-младший на нижнем ярусе откидывает одеяло и страшно бьет Литвина волосатой ногой в копчик. Литвин с криком падает вперед и врезается лицом в железную раму кровати напротив. ВИТЬКА (зевая): Потухни, молодой. Спать мешаешь. Бойцы постепенно просыпаются. Первым из палатки выскакивает бодрый Сергей Тигипко с голым торсом. Картинно задирая ноги, Тигипко начинает бегать по периметру поляны неправдоподобный кросс. Вокруг него, привычно выбирая выигрышный ракурс, хищно кружит бывший политолог, а ныне член партии «Сильная Украина» Кость Бондаренко с камерой, на которую он снимает шокирующее видео для партийной рекламы к выборам в местные советы. Тем временем сержант Эльбрус Тедеев пинками выгоняет на спортплощадку разрумянившегося от страха Олеся Довгого. ЭЛЬБРУС (с намеренно преувеличенным кавказским акцентом): Лэчь!.. Встат!.. Лэчь!.. Встат!.. Лэчь!.. Встат!.. Лэчь!.. Встат!.. Лэчь!.. Встат!.. Лэчь!.. Встат! ОЛЕСЬ (отдуваясь): Все, Эльбрус, больше не могу! ЭЛЬБРУС (сурово): Мамэ своэй расскажэш, шякала сын! Лэчь! Встат! Лэчь! Встат! Лэчь! Встат! ОЛЕСЬ (зарываясь острым носом в траву): Эльбрус, клянусь Аллахом… ЭЛЬБРУС (расстегивая тяжелый солдатский ремень с изогнутой по-дембельски пряжкой): Нэ клянысь, душара. Готовь лучшэ свою попку, я тэбя сэгодня послэ отбоя в солдаты буду посвящать. ОЛЕСЬ (в ужасе): Ты что, брат, я же еще даже жениться не успел! Я же еще, можно сказать, ребенок! ЭЛЬБРУС (плотоядно улыбаясь): Нэ бойся, нэверный, до свадьбы заживет. Падумаеш, дэсят ударов пряжкой по задныце. Всэ это праходылы, и ты пройдош. ОЛЕСЬ (с надеждой в голосе): Слушай, брат, а давай я тебе лучше денег дам? У меня есть, много! Очень много! ЭЛЬБРУС (довольно улыбаясь): Ну вот, так бы и давно. По сто штук баксов за каждий звиздюлин… ОЛЕСЬ (поспешно): Годится!.. Только у меня сейчас свободных денег мало, все в землю вложено… ЭЛЬБРУС (гневно): Э, я тэбя сэйчас самого в зэмлю вложу! ОЛЕСЬ: Я займу! Я займу у дяди Лёни! ЭЛЬБРУС (улыбаясь): Паищи кого-ныбудь другого. Твой дядя Льоня сам сэйчас у всэх занимает! Ни с того ни с сего рядом с ними возникает на брусьях полуголый торс улыбающегося Сергея Тигипко. На голове у него красуется гламурный танкистский шлем. ТИГИПКО (гнусно подмигивая): А ты хотел бы себе такого главнокомандующего? ЭЛЬБРУС (кровожадно): Я тэбя сэйчас так захочу, что твой молдаванский мама вздрогнэт! ТИГИПКО (задиристо): А ты мою маму не трожь, волосатый чучмек, а то я тебе так наваляю сейчас… Пока Эльбрус бьет Тигипко головой о турник, Олесик убегает в направлении государственной границы. *** СИНИЕ. ШТАБ (7.00) Мемориальная Избушка Егеря. Евроремонт. На лобном месте висит знаменитое фото Евгения Кушнарева, позирующего с винтовкой возле трупа убитого им волка. В углу рамки – две траурные ленточки. Главнокомандующий Виктор Янукович, полусидя под одеялом в роскошной кровати, печально перебирает струны дорогой гитары. ЯНУКОВИЧ (красиво поет, глядя на фото): Почему все не так? Вроде все как всегда, То же небо опять голубое, Тот же лес, тот же воздух и та же вода, Только он не вернулся из боя. Нам и места в землянке хватало вполне, Нам и время текло для обоих. Все теперь – одному… АЗАРОВ (входя в спальню главнокомандующего): Можно, Виктор Федорович? ЯНУКОВИЧ (откладывая гитару): Можно Машку за ляжку! АЗАРОВ (сконфуженно): Виноват! Разрешите присутствовать? ЯНУКОВИЧ (брюзгливо): Разрешаю. А ты чего это со мной на державной мове не говоришь? На службу забил? АЗАРОВ (сконфуженно): Винуватый, товариш головнокомандующий! Спав погано, жахи всякие снилися. ЯНУКОВИЧ (глумливо): Что, опять кровосиси, как говорят, преследовали, ха-ха-ха? АЗАРОВ: Они, кляти. ЯНУКОВИЧ (потягиваясь): А где Чечетов? ЧЕЧЕТОВ (входя): Я здесь, ваша светлость! ЯНУКОВИЧ: Портянки выгладил? ЧЕЧЕТОВ: Так точно! Разрешите намотать? ЯНУКОВИЧ (высовывая ноги из-под одеяла): Как говорят, разрешаю. Чечетов нежно наматывает на ноги командира батистовые портянки, на которых Анна Герман лично вышила пальму Мерцалова. ЯНУКОВИЧ (покряхтывая от наслаждения): Да, блин, жалко, что меня не научили этому приятному приколу с портянками. АЗАРОВ (недоуменно): А чёму? ЧЕЧЕТОВ (неприязненно): Виктор Федорович, если вы не в курсе, в армии не служили. Они сидели в тюрьме, а там ходить в портянках не разрешали. АЗАРОВ: А чёму, стесняюсь спытать? ЯНУКОВИЧ: А тому, что в них можно было столько добра в камеру пронести, что тебе, Яныч, и в страшном сне не приснится. Слыхал шансон «Чифирь из портянки»? АЗАРОВ (конвульсивно сглатывая): Нияк ни! ЯНУКОВИЧ (качая головой): Вот ведь Пахло дремучее, чему тебя только в школе учили. Ладно, Яныч, иди строй роту. Я сейчас, как говорят, подгребу. *** СИНИЕ. ЛАГЕРЬ (8.00) Рота Синих построена перед казармой в одну шеренгу. Бойцы наводят последний марафет, исподтишка поглядывая на скулящего в конце строя Владимира Литвина, у которого под глазом красуется толстая синяя блямба, заклеенная крест-накрест пластырем. Из палатки раздается богатырский храп Бродского и Януковича-младшего. Азаров, скрипя неразношенными сапогами, проводит утренний осмотр. АЗАРОВ: Рядовой Коровицын! Почему шея не подбрита? КОРОВИЦЫН (испуганно): Ой, мама забыла! Можно я быстро к ней сбегаю? АЗАРОВ: Можно Машку за ляжку! Автомат твой где, боец? КОРОВИЦЫН: Я его вчера в очко уронил, мама сейчас отмывает… Из полевого госпиталя выскакивает Анна Герман с АК-74, по прикладу которого стекает не смытая впопыхах мыльная пена. ГЕРМАН (подбегая к Коровицыну и вешая ему автомат на плечо): Все готово, сынок. Ты только, как будет время, воду из дула вылей. КОРОВИЦЫН (хмуро): Чего так долго, мать? Позоришь меня тут перед строем… ГЕРМАН (чмокая Коровицына в щеку): Ну извини, сынок, я ж еще Владимира Михайловича с утра пластырем заклеивала. Все, дорогой, с богом. Служи, как твой отец служил. Слушайся дядю Колю, жизнью понапрасну не рискуй. Вот тебе бутербродик с колбаской. Из штаба выходят Янукович и Чечетов, Герман поспешно убирается на рабочее место. АЗАРОВ (пронзительно): Ривняйся! Струнка! (На негнущихся ногах марширует к Лидеру): Пан главнокомандующий! За час вашого видсутствия и мого присутствия нияких прыгод не осталось! ЯНУКОВИЧ (лениво): Попусти. ЧЕЧЕТОВ (переводит): Вольно! ЯНУКОВИЧ (подходя к солдатской шеренге): Привет, бродяги! ЧЕЧЕТОВ (переводит): Здравствуйте, товарищи бойцы! БОЙЦЫ (дружно): Здрав! Жев! Тов! Глав! Ком! ЯНУКОВИЧ (озадаченно): Чего? ЧЕЧЕТОВ (переводит): Поздоровались с вами. ЯНУКОВИЧ: А-а… Попуститесь! ЧЕЧЕТОВ (переводит): Вольно! ЯНУКОВИЧ (подходя к Литвину): Опаньки! Откуда фингал, Вава? ЭЛЬБРУС: Его сегодня утром родили в третий раз, гы-гы-гы! АЗАРОВ (строго): Отставить разговорчики в строю! ЯНУКОВИЧ (раздраженно): Вава, сопли подбери! Фингал откуда, спрашиваю! ЛИТВИН (сипло): С лестницы упал. ЯНУКОВИЧ (ухмыляясь): А-а, ну да, бывает. СИМОНЕНКО (подпрыгивая вокруг тумбочки): Да откуда тут лестница, Виктор Федорович! Врет он все. Это его с утра деды отмудохали! БРОДСКИЙ (из палатки): Ну все, сука, п..здец тебе, бля, стукач! Я тебя после отбоя, бля, в жо… СИМОНЕНКО (поспешно): Я пошутил, Виктор Федорович! Никто Ваву мордой о кровать не бил! (Просовывает улыбающуюся физиономию в палатку): Спи, солдат, спокойной ночи, дембель стал на день короче… БРОДСКИЙ (строго): Вот так-то. Живи в страхе, душара. (Засыпает). ЯНУКОВИЧ: Ну что, сынки, все научились портянки наматывать?.. КОРОВИЦЫН (с дурной улыбкой): Да, мама очень хорошо наматывает. ЯНУКОВИЧ (с угрозой): Кому? КОРОВИЦЫН (улыбаясь еще шире): Мне, конечно. Не себе же, ха-ха-ха! Лицо Януковича стремительно багровеет. Он уже заносит руку для удара, но, с опаской взглянув на Анну Герман, угрожающе показывающую ему кулак из-за полога медицинской палатки, расслабляется. ЯНУКОВИЧ (сурово): Я б тебя, Коровицын, воспитал, да мамку твою жалко, всю жизнь на тебя, балбеса, извела. Знай одно: мужик, который не умеет мотать портянки, – это полный мудак и лагерное чмо. ЧЕЧЕТОВ (льстиво): Золотые слова, Виктор Федорович! Золотой вы человек! Можно я запишу эту крылатую фразу в свой блокнотик? ЯНУКОВИЧ (краснея): Можно Машку за ляжку… В это время на поляну бесшумно вкатывается красивый дизайнерский танк с позолоченными гусеницами, десятью мигалками и эмблемой «Кадиллак» на орудийной башне. Из танка бодро выпрыгивает министр Анатолий Могилев. МОГИЛЕВ: Всем привет! Фельдъегерская почта! Вот, Виктор Федорович, получите пакет. ЯНУКОВИЧ (восхищенно разглядывая танк): Ни фига себе. Ты где это оторвал такую тачку? МОГИЛЕВ (жизнерадостно): Не поверите – подарили. Студент один богатый раскошелился. Пришел к нам в отделение – и давай головой вниз на пол падать. Мои орлы говорят: «Ты, козел, поосторожней падай, а то убьешься еще, тварь пьяная, а мы опять виноваты останемся, падла, да мы тебя уроем тут, мразь, башку разобьем, и ничего нам за это не будет, гнида!» ЯНУКОВИЧ (морщась): Опусти подробности, как говорят. МОГИЛЕВ (смеется): Ну так вот, этот студент как узнал, что я на учения собираюсь, сразу захотел милицию отблагодарить за то, что жизнь ему спасли. И вот, купил мне вот этот прикольный танк… ЯНУКОВИЧ: Короче, скажи ему, что мне тоже такой нужен. (Повернувшись лицом к строю, читает доставленную фельдъегерем почту). Так, бродяги, слушайте сюда. Поступила вводная от командующего учениями генерала Ежеля, блин, вернусь на гражданку, сниму его нафиг… Короче, как говорят, через час в непосредственной близости от нашей зоны высадится диверсионная группа Белых с целью захватить наш флаг. Наша задача – всех переловить и руки поотбивать. Можно, как говорят, стрелять на поражение. БОЙЦЫ: Ура! ЯНУКОВИЧ: Короче, бродяги, сейчас все быстренько на завтрак – и, как говорят, занимаем оборону. ХОРОШКОВСКИЙ (неслышно вылезая из своего погреба): Завтрак сегодня отменяется. ЯНУКОВИЧ (удивленно): Не вкурил. Что значит отменяется?! ХОРОШКОВСКИЙ (сухо): Повар Богословская поймана лично мною за руку при воровстве кухонных кастрюль. Украденное изъято, получены признательные показания. Преступница закрыта в погребе на время следствия. ЯНУКОВИЧ (возмущенно): Да когда она уже нажрется этими своими кастрюлями!.. И что, нам теперь голодными ходить, а, Холерий? ХОРОШКОВСКИЙ (недобро щурясь): После Победы наедимся. В строю слышны звуки возни и глухих ударов. Это сержант Тедеев отбирает у рядового Коровицына бутерброд с колбасой, сделанный мамой. *** БЕЛЫЕ. ЛАГЕРЬ (6.30) Изюмский лес, пятью километрами западнее лагеря Синих. Заброшенная поляна на берегу безымянного притока реки Северский Донец. На поляне разбиты четыре палатки с партийной символикой БЮТ, Народной Самообороны, Гражданской позиции и Фронта перемен. Отдельно располагается хорошо замаскированный схрон, отгороженный от прочих двумя рядами колючей проволоки, на которых трепещут флажки ВО «Свобода». Территория лагеря Белых сильно захламлена. Так, у палатки Гражданской позиции остывает с ночи наполненный пеплом мангал, рядом с ним валяются шампуры с недоеденными кусками мяса и пустой кукан, на сетке которого поблескивают остатки мелкой рыбьей чешуи. Там и сям валяются многочисленные окурки, не влезшие в переполненную консервную банку, очевидно, использовавшуюся в качестве пепельницы. Возле палатки Фронта перемен валяются капустные кочерыжки, морковные огрызки и пустые пакетики из-под кошерного сока «Джаффа». Повсюду разбросаны пустые бутылки из-под пива, но вокруг палатки Народной самообороны чисто. Прибрано и рядом с обиталищем БЮТ – перед входом в палатку наличествуют лишь веник и большие садовые грабли, аккуратно уложенные держаком в сторону реки. В палатке БЮТ громко играет будильник мобильного телефона. Через полчаса из нее, сладко потягиваясь, выходит обильно накрашенная Юлия Тимошенко в украшенном блестками камуфляже «Луи Виттон» и наступает на грабли. Грабли звонко бьют ее по лбу, Тимошенко с размаху садится задом в траву. ТИМОШЕНКО (злобно): Ну что за дурацкие шутки, я не понимаю! Сеня, твоя работа? ЯЦЕНЮК (из палатки «Фронта перемен»): Нет. ТИМОШЕНКО (примирительно): Ладно, ладно, ради единства демократических сил я готова пойти на уступки и не наказывать одного наглого фирташевского выкормыша. ЯЦЕНЮК (вылезая из палатки): Ой-ой, напугали кролика морковкой! (Яценюк бросает на Тимошенко уничижительный взгляд из-под очков, и глаза его округляются): Ой, мама! Юлия Владимировна, почему у вас так губы распухли?! ТИМОШЕНКО (злобно): Комары покусали. ЯЦЕНЮК (ехидно): Что-то они слишком часто вас кусают в последнее время. Вы что, повидло ночью едите? ТИМОШЕНКО (бормочет, прикрыв глаза): Ничего, ничего, ради объединения демократических сил я готова стерпеть все что угодно!.. Луценко!!! Подъем команда была! ЛУЦЕНКО (с трудом выбираясь из палатки): Извини, Юля, немного проспал. Читал книгу почти до самого утра. ЯЦЕНЮК (ехидно): То-то я смотрю, у вас глаза такие красные. Открыли для себя Дарью Донцову? ЛУЦЕНКО (не менее ехидно): Нет, наконец-то прочел «Протоколы сионских мудрецов». ЯЦЕНЮК (сухо): Позвольте напомнить вам, что я – чистокровный украинец, и все эти ваши грязные, подлые и вонючие антисемитские выходки меня совершенно не колышут! Бросается на Луценко с кулаками, но Тимошенко преграждает ему дорогу. ТИМОШЕНКО (улыбаясь): Не ссорьтесь, друзья, мы же объединенная демократическая оппозиция! У нас есть общий враг – Янукович! ЯЦЕНЮК (остывая): Ну, положим, мне он ничего плохого не сделал… ТИМОШЕНКО (багровея): Что-о?! ЛУЦЕНКО (весело): Друзья, не ссорьтесь. Послушайте лучше анекдот. Значит, встречаются в гей-клубе два еврея… ТИМОШЕНКО (поспешно): Юра, давай лучше потом расскажешь. Иди лучше полковника разбуди, а то он так до вечера продрыхнет. ГРИЦЕНКО (выходит из палатки строевым шагом): Я уже, Юлия Владимировна, давно проснулся. ТИМОШЕНКО: Так что ж не вышли по команде подъем? ГРИЦЕНКО (сварливо): А чтоб вы не командовали. Кто вам вообще дал право тут командовать? ЯЦЕНЮК: Да, кстати. ЛУЦЕНКО (запальчиво): Как это – кто?! Да вы разве не понимаете, что только Юля сможет победить Януковича! Вы – проклятые «протывсихи»! Это именно из-за таких как вы… ГРИЦЕНКО (сухо): Еще слово – и я вызову вас на дуэль. ЛУЦЕНКО (шутливо поднимая руки): Все, все, молчу! Послушайте лучше анекдот. Встречаются, значит, в гей-клубе два «протывсиха»… ТИМОШЕНКО (поспешно): Юра, я тебе сказала – потом расскажешь! У нас боевая задача, сейчас давайте все умываться и на построение. ГРИЦЕНКО (возмущенно): Да что вы раскомандовались тут?! Вы, Юлия Владимировна, прежде чем умничать, должны для начала покаяться и очиститься! ТИМОШЕНКО (с готовностью): Каюсь! Вот сейчас еще схожу в речку очищусь – и все будет хорошо, хи-хи. Тимошенко достает из палатки большое махровое полотенце и, виляя бедрами, идет к воде. ЯЦЕНЮК (шепотом): Купаться пошла. Айда подсмотрим, мужики! ТИМОШЕНКО (громко): Я все слышу! ЯЦЕНЮК (густо краснея): Пойду, пожалуй, бандеровцев наших будить. Яценюк подходит к схрону, открывает умело замаскированную дерном крышку и засовывает голову внутрь. ЯЦЕНЮК: Эй, есть кто-нибудь дома? Из схрона наружу высовывается автоматный ствол и немедленно начинает стрелять. Чудом не задетый пулями Яценюк с воплем откатывается в сторону и судорожно выхватывает из-за пояса гранату. ГРИЦЕНКО (залегая за граблями): Сеня, убери гранату, а то еще мимо кинешь! Я их и так, если надо, из автомата положу! В этот момент из схрона перекатом вылетает Ирина Фарион, беспорядочно стреляя во все стороны. Объединенная демократическая оппозиция вжимается в землю. ФАРИОН (ощерившись): А, кляті москалі! Зараз усіх порішу, трясця вашій матері! Друже Тягнибоче, лента за лентою набої подавай! ТЯГНЫБОК (осторожно выбираясь из схрона с поднятыми руками): Не стріляйте, товариство, то їй поганий сон наснився. Автомат Фарион щелкает пустым затвором. ФАРИОН (возмущенно глядя на Тягныбока): Ну ж бо, Олеже, лента за лентою! Набої подавай, чого стовбичиш, телепню?! ТЯГНЫБОК (осторожно гладя Фарион по растрепанной голове): Ірочко, не переживай, тут усі свої. ФАРИОН: Які свої?! Де ти тут бачиш своїх?! (Резко поворачивается к Луценко): От тебе, легіню, як звати? ЛУЦЕНКО: Юра. ФАРИОН (злобно): Звіздюра! Ти не Юра – ти Юрко! А якщо ти Юра, то зараз я тебе розстріляю. ГРИЦЕНКО (важно): Позвольте представиться – Грыцько. ЯЦЕНЮК: А я – Яцик, ха-ха-ха. ФАРИОН (подозрительно): Жид? ЛУЦЕНКО (поспешно): Ребята, давайте сменим тему. Слушайте анекдот. Значит, короче, встречаются в аду Бандера и Шухевич… ТИМОШЕНКО (подходя сзади): Что за шум, а драки нет? Тягныбок раскладывает телескопическую удочку и, надев на нее флаг ВО «Свобода», начинает широко размахивать им в воздухе. ТЯГНЫБОК (зычно): Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! ГРИЦЕНКО (удивленно): Позвольте, это же моя удочка! Кто вам разрешал… ТИМОШЕНКО (примирительно берет его под локоть): Толя, тебе что, жалко какой-то удочки для объединения демократических сил? ФАРИОН (кривляясь): Якого це ще «об’єдінєнія»?! Ти брехуха, я з тобою справ не маю. Гриценко пытается отобрать у Тягныбока свою удочку, но тот начинает отбрыкиваться, а Фарион норовит ударить полковника прикладом по голове. Луценко наставляет на нее автомат. Яценюк достает гранату. ТИМОШЕНКО (громко): Отставить! Прекратить!!! В лагере Белых наступает временное затишье. ТИМОШЕНКО: Значит так, люби мои. Согласно вводной, полученной нашим сплоченным отрядом от министра обороны Ежеля, наша диверсионная группа… ТЯГНЫБОК и ФАРИОН (громко): Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! ТИМОШЕНКО (повышая голос): …Наша диверсионная группа выбрасывается с вертолета в непосредственной близости от расположения Синих. Наша задача – застрелить Януковича. ЯЦЕНЮК (подозрительно): Что, прям так и написано?.. Может, достаточно будет захватить флаг? ТЯГНЫБОК и ФАРИОН (громко): Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! ТИМОШЕНКО (кричит Яценюку в ухо): Да чтоб мне сквозь землю провалиться, если я вру! (Оступается и падает в схрон ВО «Свобода»). ГРИЦЕНКО (возмущенно): Сеня, ну вот ты мне скажи, почему именно Юля нам зачитывает приказы министра обороны? Кто она такая? ЛУЦЕНКО (громовым голосом): Только она сможет… ТИМОШЕНКО (выкарабкивается из схрона): Молчать! Всем молчать!!! Гады проклятые, как же вы мне все надоели!!! ТЯГНЫБОК и ФАРИОН (громко): Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! ТИМОШЕНКО: Сейчас вертолет прилетит, а нам еще собираться! Прекратить балаган и быстро всем собраться в рейд по зачистке Изюмского леса от Януковича! ГРИЦЕНКО: Я не понял, Юля, ты чего тут командуешь? Тимошенко бессильно падает задом в траву, обхватив голову руками. Тягныбок и Фарион, не прекращая кричать, уходят в неизвестном направлении. ЛУЦЕНКО (тоскливо): Вы куда, товарыство? ТЯГНЫБОК и ФАРИОН (громко): Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Гань-ба! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! Тя-гни-бок! По мере удаления товарыства вглубь леса скандирование стихает. ЛУЦЕНКО (садясь рядом с Тимошенко): Юля, что ж теперь будет? ТИМОШЕНКО (задумчиво поглаживая ствол автомата): А ничего не будет. Мы и вчетвером Яныка замочим. А потом вернемся и этих двоих тоже кокнем. А то они что-то в последнее время оборзели не по делу. ГРИЦЕНКО (твердо): Я с вами никуда не пойду. Это противоречит моим принципам. ЯЦЕНЮК: Я тоже. Давайте-ка, Анатолий Степанович, лучше вместе порыбачим – и по домам. ГРИЦЕНКО (уныло): Товарыство мою удочку сперло… Разве что майкой мальков половить… ЛУЦЕНКО (несмело): А вы слыхали анекдот про голого рыбака и анального сомика? Гриценко, смерив весельчака уничтожающим взглядом, молча запихивает в рюкзак мангал с куканом. ГРИЦЕНКО: Прощайте, друзья. А ты, Юля, приходи, когда очистишься. ТИМОШЕНКО (устало) Да пошел ты, полковник. ГРИЦЕНКО (мстительно): После этого я тебе руки не подам. (Уходит). ЯЦЕНЮК (бросаясь следом): Эй, Анатолий Степанович, подождите меня! Вместе веселее! ГРИЦЕНКО (из кустов): Без сопливых обойдусь. ЯЦЕНЮК (обиженно): Ну и вали, нищеброд. Турист, мля, рыбак задрипанный. Тьфу! (Собирает вещи). ЛУЦЕНКО (вздыхая): Слушай, Сеня, может, все-таки останешься? Сам же говорил, что вместе веселее. ЯЦЕНЮК (строго): Ты лучше голодай, чем что попало ешь, И лучше будь один, чем вместе с кем попало! (Уходит в лес). ЛУЦЕНКО (вдогонку): Катись колбаской! ЯЦЕНЮК (из лесу): Чума на оба ваших дома! А ты, Юля, вообще пошла в жопу. Некоторое время Луценко и Тимошенко сидят молча, несколько оглушенные случившимся. Затем Юлия Владимировна поворачивается к Юрию Витальевичу и испепеляет его взглядом. ТИМОШЕНКО: Ну, Юра, а ты чего ждешь? Почему не уходишь? ЛУЦЕНКО (удивленно): Ты что, Юля, совсем обалдела? Я никуда не собираюсь. Я с тобой и в горе, и в радости. ТИМОШЕНКО: С чего бы это вдруг такая верность, а, Юрочка? Все нормальные люди от меня ушли, а ты все еще здесь. Чего ты хочешь? Каковы твои тайные замыслы?.. О, я знаю, куда ты нацелился. Хочешь после того, как я стану Президентом, в премьерское кресло вскарабкаться, да? А потом подсидеть меня, как меня подсидел Ющенко, да?! ЛУЦЕНКО (в шоке): Юля, да я… ТИМОШЕНКО (впадая в истерику): Молчать! Пошел вон отсюда! Давай-давай, собирай манатки! ЛУЦЕНКО (растерянно): И куда же я пойду? ТИМОШЕНКО: В ЕЦ к Олесе Оробец, ха-ха-ха! Луценко медленно встает и бредет прочь. ТИМОШЕНКО (издевательски): Книжку свою забери, ты, полиглот! ЛУЦЕНКО (печально): Оставь себе на память. ТИМОШЕНКО: Очкарик! Оставшись одна, Тимошенко некоторое время мечется по лагерю, давая волю своей ярости, потом падает задом в траву и заливается горькими слезами. *** СИНИЕ. ЛАГЕРЬ (20.15) Бойцы Синих, устав от долгого, но безрезультатного ожидания атаки Белых, собрались на плацу и занимаются каждый своим делом – в большинстве своем режутся в нарды на интерес. Из казарменной палатки раздается мерный храп дедов, а из подвала особого отдела – истошные вопли Вавы Литвина. Несколько часов назад изголодавшийся Вава был пойман за руку Валерием Хорошковским в тот момент, когда крал из тумбочки товарища кусок домашнего сала. Теперь гламурный особист пытал его, окуривая вонючим лаком для волос. Цель пыток, в общем-то, была непонятной, но Хорошковский получал от них удовольствие, и этого было достаточно. Главнокомандующему было немного жаль Ваву, однако он с некоторых пор побаивался возражать Хорошковскому: особист – он и есть особист, поэтому Лидер заглушал муки совести громким бренчанием на гитаре. ЯНУКОВИЧ (поет): Да, война, война, война, Дурная тетка, стерва она. Эх, война, война идет, А пацана девчонка ждет. ЧЕЧЕТОВ (заискивающе): Что, Виктор Федорович, по Люсе скучаете? ЯНУКОВИЧ (поперхнувшись): Чечетов, у тебя юмор? Я тебе сейчас покажу юмор! АЗАРОВ (подходя к беседующим): Ну что, люби друзи, мы перемагли, вораги так и не напали! Я вже видправил фильдегеря з доповедью к министру Ежелю. Наступного дня Билым зарахуют техничну паразку, и мы сможемо уже завтра сранку ихати по домам. ЯНУКОВИЧ (с сомнением): Сранку? АЗАРОВ (торжествующе): А то як же! Внезапно расположение Синих заполняют испуганные крики, топот сапог и щелканье затворов. Все трое оборачиваются на шум и видят Юлию Тимошенко, гордо шествующую по плацу в направлении командования. ЯНУКОВИЧ (пронзительно): Шухер! ЧЕЧЕТОВ (переводит): Боевая тревога!!! ТИМОШЕНКО (подходя к Януковичу): Поздно, твари. АЗАРОВ (наводя на Тимошенко автоматный ствол): Шо поздно? Ты ж без оружия, или я чего-то не понял? Я ж тебя сейчас… Тимошенко распахивает плащ-накидку от «Луи Виттон», и под ней обнаруживаются многочисленные связки тяжелых оборонительных гранат Ф-1 – не менее тридцати штук, причем, только спереди. К чекам четырех из них привязаны веревки, концы которых находятся в крепко сжатых кулаках экс-премьера. Чечетов громко делает в штаны. ЯНУКОВИЧ (побледнев): Юлька, вместе ж сдохнем. ТИМОШЕНКО (весело): То-то в народе радости будет! АЗАРОВ (дрожащим голосом): Юля, я ж с тобой на Майдане стояв у помаранчевом шарфике, памьятаешь? ТИМОШЕНКО (резко): Молчать, капуста! Азаров теряет сознание. ТИМОШЕНКО (печально): Прощай, Витя. Жаль, что у нас не срослось тогда летом, помнишь? ЯНУКОВИЧ: Так давай сейчас вступай в коалицию. Литвин уже все равно не жилец, его Хорошковский кончит до утра. ТИМОШЕНКО: Нет, Витя, поздно уже. Пропало все! Она уже начинает тянуть за смертоносные веревочки, как вдруг на арене появляется новое действующее лицо – бывший Президент Украины Виктор Ющенко. Он одет в униформу козацкого пластуна и вооружен аркебузой, а также связкой боевых свистулек. ЮЩЕНКО (идиотски улыбаясь): Привіт усім любим друзям! Де тут в армию записують? ЯНУКОВИЧ (сквозь зубы): Беги, дурак! ЮЩЕНКО (еще более идиотски улыбаясь): А я вам меду приніс. Сидів жер його, жер, уже, ви не повірите, вибачте, жопа злиплася… Тимошенко разворачивается к Ющенко всем телом и впивается в экс-президента испепеляющим взглядом. На ее губах блуждает безумная улыбка. ТИМОШЕНКО (ласково): Янукович, свободен. Кажется, у меня появилась компания получше… Янукович, Азаров и Чечетов не заставляют себя долго упрашивать. Они быстро убегают за Избушку Егеря и залегают там, прикрыв головы руками. ЮЩЕНКО (простодушно смотрит на Тимошенко): Привіт, бомжихо! Нахапалася гранат, як сучка бліх? Тимошенко молча бросается в объятия экс-гаранта. ТИМОШЕНКО (шепотом): Прощай, проклятый гад. Все из-за тебя. (Активирует запалы гранат). Долгое время ничего не происходит, пока, наконец, Янукович не выходит из укрытия, изрыгая грязные ругательства. ЯНУКОВИЧ: Вот проклятый Ежель, чтоб его негры покусали! Даже запалы от гранат продать налево умудрился. Ну вот скажи, Яныч, как с такими людьми строить новую Украину?! Азаров молчит. Он опять потерял сознание. Тем временем Ющенко и Тимошенко продолжают жарко обниматься и что-то щебетать друг другу на ухо. Янукович подходит поближе и прислушивается. ТИМОШЕНКО (жарко): А я уж думала, ты мне никогда не предложишь. ЮЩЕНКО (тупо): Так, медок у мене унікальний. Продолжая обниматься, оба уходят прочь. ЯНУКОВИЧ (ошалело): Эй, вы, демократия! Вы куда? ТИМОШЕНКО (машет Януковичу ручкой): Пошептаться надо. У нас большие планы на будущее. ЯНУКОВИЧ (тупо): А… АЗАРОВ (приходя в себя): Ура, Виктор Фйодорович, пиримога! Ворог бежал! ЯНУКОВИЧ (тупо): Ага. Он в глубокой задумчивости поднимает с травы гитару и берет несколько аккордов. Одна из струн лопается и больно бьет его по пальцам. СИМОНЕНКО (трубит в кожаный горн): Рота, отбой! Отбой команда была! На голову дневального падает душистая портянка Михаила Бродского. В подвале Хорошковского кричит несчастный Литвин. Анна Герман стирает Коровицыну носовой платок. Жизнь идет своим чередом.
|
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку |
|